Экономика

 

Я уже не раз писал о том, что Россия не сможет существовать без своего глобального проекта. Многие сегодняшние проблемы нашей страны связаны с тем, что, будучи на протяжении 1000 лет носителями глобальных проектов (вначале Православного, а потом «Красного»), мы неожиданно стали встраиваться в совершенно чужеродный «Западный» проект.

При этом люди, живущие в нашей стране, продолжают пытаться сохранить собственное проектное мышление, чем дико раздражают элиту «Западного» проекта. Для последних нормой является поведение, например, сербов: их разбомбили, они смирились и приняли все правила игры, включая отобранные территории, признание как равноправных руководителей бандитов и убийц, разрезавших их еще живых соотечественников для продажи органов, результаты абсолютно неравноправного к ним Гаагского трибунал и так далее. И по этой причине нас будут давить и давить, пока мы не смиримся окончательно - элите «Западного» проекта не нужна идеологическая «Фронда». Другое дело, что России после этого не будет.

 

Но здесь возникает очень серьезная проблема. Делов том, что кроме чистых «западников», которые ведут себя как сербы, в нашей стране есть и специфические «русские» патриоты - которые говорят о том, что нам нужна чисто русская страна. При этом они не могут объяснить, куда девать все нации и народности, которые живут на территории России как автохтоны, то есть на своих исконных землях. У «Западного» проекта, кстати, ответ на это вопрос есть, его продемонстрировали на примере Югославии: коми, пермяки, кабардинцы, татары, буряты, якуты и все остальные должны создать собственные государства. От России при этом, конечно, ничего не останется, но для Запада это и будет момент полного счастья.

 

Не могут такие патриоты и объяснить, как будет устроена наша экономика. Даже если понимать слово «русский» в максимально широком смысле, мы получим серьезную проблему - нас в мире всего около 200 миллионов. Современную экономику на рынках такого объема не построишь, а выходить на внешние для страны, которая проводит крайне изоляционистскую политику (только для русских) будет крайне сложно.

 

При этом Россия - это территориальная империя, построенная в рамках одного глобального проекта. Вначале - Православного, затем - «Красного». Переход от одного к другому был облегчен тем, что базовая система ценностей у них одна и та же, хотя сам процесс перехода был, как это обычно и бывает, достаточно жестким. При этом нужно понимать, что идеология «Красного» проекта, которая победила на всей территории Российской империи (и, частично, за ее пределами) по итогам Гражданской войны, была совершенно не приспособлена к реализации в рамках одной страны. Что и вызвало массу проблем, сильно отягощенную колоссальным количеством разного крайне сомнительного сброда, который перешел к победителям. Но в любом случае, к концу 40-х годов, уже после Великой Победы, эта адаптация была завершена.

 

Проблемы, которые начались после смерти Сталина, были вызваны двумя обстоятельствами. Первое - та группа, которая пришла в руководство страны после смерти Сталина, сильно сместила равновесие между интересами СССР и абстрактными принципами «Красного» проекта в варианте XIX века в сторону последних. Второе - объективные экономические проблемы, связанные с кризисом падения эффективности капитала и замедлением темпов экономического роста, не нашли своего решения в рамках догматического марксизма, который победил в нашей стране с конца 50-х. Но после 88-91 годов все это стало не так принципиально. Главное - что делать сейчас?

 

У меня есть глубокое убеждение, что Россия обязана восстановить себя как проектная страна. И потому, что это единственный способ сохранить единство территории и народа, и потому, что это даст позитивный импульс для общества, который сегодня пребывает в глубокой депрессии, и потому, что это позволит создать инструмент расширения рынков, без которого создать современную экономику для нашей страны невозможно. При этом, правда, придется решить ряд серьезных вопросов, в том числе - понять, что делать с теми, кто хочет чисто национальный проект, и выбрать тот глобальный проект, который мы хотим строить.

 

Отметим, что сопротивление сторонников «Западного» проекта, которые сегодня, по факту, наши главные враги, в долгосрочной перспективе можно не очень принимать во внимание - «Западный» проект распадается у нас на глазах. А вот как выбирать проект глобальный... Уже понятно, что никакой вариант «западного» проекта нам не подходит - мы носители Библейской системы ценностей, а не либеральной «свободы». Православный? Но это потребует вывода на государственную позиция Русской православной церкви (РПЦ) - которая к этому явно не готова. Во всяком случае, я практически не вижу борьбы РПЦ как структуры за сохранение и возврат Библейской системы ценностей хотя бы в нашей стране - что означает, что выстроить сегодня Православный проект просто не получится. Ждать когда РПЦ перестроится мы просто не можем - времени уже нет.

 

Остается проект «Красный». Но вот здесь есть серьезная проблема. Дело в том, что практически никто не «отрабатывает» его конструкции в приложении к современности. Есть отдельные группы, но они малочисленные и разрозненные. В результате, у большей части населения представления о «Красном» проекте заканчиваются воспоминаниями о конце 80-х годов прошлого века - которые уже ни к чему не имели никакого отношения. А этот проект может очень сильно «рвануть» в глазах народов всего мира в процессе развития кризиса - и вовремя поднять его флаг было бы весьма и весьма важно.

 

В частности, не очень понятно, как выстраивать в новом государстве систему управления, в том числе на местном уровне, как быть с малым и средним бизнесом, как возвращать обратно грези приватизации - и так далее, и тому подобное Мне кажется, что уже пора всерьез обсуждать эти вопросы - поскольку они очень скоро станут весьма и весьма актуальными. И, нравится это кому-то или нет, идеи «Красного» проекта все равно займут свое место в мире, поскольку победить их в ХХ веке удалось только сочетанием тотальной жестокости и колоссальных денег, которые пошли на подкуп населения. А этого, последнего, больше не будет.