Сказка про Евсея - новорусского еврея. Татьяна Балтер (шуточные стихи)

Автор: Татьяна Балтер
Источник: Татьяна Балтер

Сказка - это только ложь,
Не прочтешь - не разберешь,
Не поймешь, о чем здесь речь,
Что и где надо беречь.

Глава 1.

За горами, за лесами,
за широкими морями,
В русской дальней стороне
Жил старик в одном селе.
Вел хозяйство он исправно,
Не богато жил, но славно,
Баньку изредка топил,
С мужиками пиво пил.

В селе Пахом и Акулина,
Антип, кривая бабка Нина.
С ними крепко он дружил,
А Акулинушку любил...
Дни за днями проходили,
Жили-были, не тужили.
Но однажды он узнал, -
Сынов Израиль жить позвал.

Закружилось тут в башке:
- " Разве ж это не по мне?
Елки-палки, ей-же-ей.
Чем я, братцы, не еврей?.
Помню, бабка говорила,
Что с евреем согрешила,
Каплю капнула мне в кровь, -
Проснулась к Родине любовь.

И хоть в прежние года
Антисемитом был всегда,
Убежденья поменял
И вмиг любить евреев стал".
Он одел зипун и шапку
Спрятал документы в папку,
И в столицу укатил
От родных постылых рыл.

Валенки стерев до дыр,
Наконец, нашел ОВИР,
Рассказал всё, повинился,
И… в еврея превратился.
Очень долго не возились,
Поздравили, повеселились
И оправили домой -
В Израи'ль - под зад ногой.

Дед собрал свои пожитки,
Не забыл он даже нитки,
Взял из пуха одеяла,
Три кило свиного сала,
Лапти, галифе и шайку
И родную балалайку.
В самолет купил билет.
Всё! Прощай, село! Привет!

Пахом, Антип и Акулина,
И кривая бабка Нина
Покричали, прослезились,
Выпили и распростились.
В самолете он сидит,
Ест и пьет, и говорит:
-"Вот не думал, не гадал,
Меня Израиль жить позвал,
Чтоб его я защитил,
От арабских темных сил".

А вокруг народ весь свой:
Вон Шмуэль сидит с семьей,
Рядом теща и жена
И вся тещина родня.
А это из Одессы Мотя
(У него в Ашдоде тетя).
Вон из Пензы стоматолог,
И из Риги гинеколог.
Все притихли, ни гу-гу,
Чтоб не ляпнуть чепуху.

Вот, как стало лишь смеркаться,
Приказали всем сбираться,
Всё, мол, прибыли, конец.
Вот ваш Израиль, наконец.
Двери с шумом отворились,
Все, заплакав, удивились,
-"Мы в Израиле, шолом!
Вот он наш родимый дом".

Евсей обнял два одеяла:
На него боязнь напала.
Знамо дело, из села
Он не ездил никуда.
А теперь – страна евреев,
Тут и умный оробеет.
Вышел: - "Матушка, ты мать!?
Это как же понимать?
Только пальмы тут растут?
Как же люди здесь живут?".

Весь народ вдруг побежал,
Быстро очередь создал,
Стал и наш герой за теткой,
Как в родном селе за водкой.
Долго ль, коротко, но тут,
Деду выдали "зеут"*.
Там написано: Евсей -
Сын Калюжного, еврей.
Всё, отрезаны пути,
Тут крути, иль не крути,
Жизнь снова надо начинать.
А вот как? Ах, кабы знать…

Жизнь ведь здесь совсем не та.
Его зовет "Меркас клита"**:
-"Я тебя, Евсей, хвалю,
Совершил ты алию***.
На, тебе, корзину денег,
Тряпку, щетку, мыло, веник, -
Иди, Калюжный, обживайся,
На работу нанимайся,
Находи жилье на съеме
В небогатом нашем доме".

Он вздохнул, с трудом поднялся,
Приумылся, причесался,
Веник сбоку прицепил,
Словно утица поплыл.
Вот к хозяину явился,
Поклонился, подбодрился,
Крякнул дважды, ну нудить,
-"Сколько буду я платить
В месяц за твою квартиру
Без окон и без сортиру?"

А хозяин как взъярится,
Шумит, кричит и суетится.
Заходил кругом живот,
Заорал : - "Хамэш мэот!****"
- "Это, что ли , барин, в год?"
-"Ты, закэн*****, блин, идиот!
В месяц! Соф-соф****** разговору.
Отойди, оле*******, к забору,
Не дрожи, олим тут много,
Подойдет сейчас подмога".

Вот она и подошла,
Пешком из Тель-Авива шла.
Будут жить теперь все вместе
Обживаться в новом месте:
Химик, врач, артист, писатель.
Что за компания, создатель!
Каждому тут угол дан
И сохнутовский топчан.
Всё – пора вливаться в дело,
Олим пошли к каблану******** смело.

А наш Евсей подумал так:
-"Что же, братцы, я дурак?
Химик моет туалеты,
Жарит врач в кофе котлеты,
Лестницы артист скребет,
Писатель улицы метет.
Что задаром вез я шайку?
И родную балалайку?

Дам в газету объявленье,
что даю всем наставленье:
"Чтоб в депрессию не впасть,
Надо париться всем всласть.
Потом принять под пиво пайку,
И послушать балалайку".
Будет это ресторан,
"Русский дух" названье дам.
Если жизнь пойдет не хреном,
Скоро стану бизнесменом!".

Примечания:

*зеут - израильский паспорт
**"Меркас клита" - Центр абсорбции
***алия – вновь приехавшие
**** Хамэш мэот – 500 долларов США
***** закэн – старик
******соф-соф - конец
*******оле - вновь прибывший
********каблан - работодатель

ГЛАВА 2.

Время быстро пролетело,
И в короткий очень срок
В ресторане "чудо" пело,
Под названием "Лола Клок".
Хороша душой и телом,
Ресторанно-банным делом
Занялась, что было сил,
И Евсей наш полюбил.

В глазки с нежностью глядит,
Сладки речи говорит:
-"Бесподобная девица,
Не Пугачева, но певица,
Я тебя едва узрел,
Сильной страстью воскипел.
Голубые твои очи
Не дают мне спать средь ночи.
И во время бела дня
Очень мучают меня.

Молви ласковое слово,
Всё для свадьбы уж готово.
Завтра утром, Лолик мой,
Назову тебя женой.
Будем жить мы, напевая,
Прибыль вместе получая.
Год, как Солнце, прокатился.
На Лоле наш Евсей женился,
В бизнесмена превратился,
В элите русской очутился.

Живет теперь в квартире новой,
Что ни день, а он с обновой.
На машине ездит "Форд"
И собою очень горд…
Всё-бы ладно, но девица
(Не Пугачева, но певица),
Боле от него не млея,
Отвернулась от Евсея.
Но он ни капли не сердился,
И ещё сильней влюбился.

Уговоры начал снова:
-"Спой мне ласковое слово.
Чем тебя я огорчил,
Неужто тем, что полюбил?"
Недолго думала певица,
-" Ты старик, а я девица,
Но коли хочешь обоянья,
Напиши, дед, завещанье
На совместное владенье,
Вот и будет продолженье".

Евсей всё это сотворил,
Уж очень Лолу он любил…
Завладев тем завещаньем,
Не волынила с прощаньем,
-"Вон, пошел, мой дорогой!
И сюда, блин, не ногой!
А вернуться мысль придет,
Наш оркестр тебя прибьет,
Всё, старинушка, гуд бай,
Жизнь по-новой начинай!"

Вот опять стоит Евсей
У сохнутовских* дверей .
Только вот забрали шайку
И разбили балалайку,
Разорвали одеяла
И свиное съели сало.
- "Что мне делать? Как мне быть?
Где мне жить, что есть и пить?"

У "Сохнута" есть ответ:
- "Бери-ка ты, Евсей, билет
И в село , брат, возвращайся,
С нами тихо попрощайся,
Будешь небогато жить,
Баньку изредка топить,
Излагать о жизни знанья,
И писать воспоминанья".

-"Не хочу! Ведь я – еврей!"-
Закричал в ответ Евсей.
-"Это что за наказанье,
Сделал сдуру обрезанье,
Что-то знаю на иврите.
Что ж, опять сидеть в корыте?
Полюбил я этот край,
А Димона** - просто рай!
Если помнишь ты, "Сохнут",
Обещал, что будет тут
Нам работа с проживаньем,
Выполняй –ка обещанье!".

"Сохнут" затылок почесал
-"Правда, что-то обещал.
Но мацав*** сейчас плохой.
К нам ты больше – ни ногой!
Иди-ка, ты, в "Мирказ Клиту",
Там помогут старику".
Долго ль, коротко ль ходил,
Хостель**** все же получил,
И не где-то на отшибе,
А почти что в Тель-Авиве…

Обстановка, как в селе:
Кто-то едет на осле,
Люди сельские живут,
Петухи с утра поют.
В хостеле народ всё свой,
Покупают всей гурьбой
Хлеб, кефир, творог и водку,
И каспийскую селедку.
К двери овощи везут
И клубнику продают.

Днем – сиеста, отдыхают,
В домино потом играют,
Иль на лекции скучают,
Иль кого-то обсуждают.
В жизнь Евсей включился рьяно,
Стал играть на фортепьяно,
В хоре петь и рисовать,
В театре роли все играть.
Ах ты, матушка, ты мать!
И не надо умирать!

Но что-то с дедом приключилось,
Дыханье новое открылось,
Уж какие тут игрушки –
Ждет его в саду подружка.
Стал её Раюшкой звать,
Хочет петь, гулять, плясать .
И в который уже раз,
Деда захватил экстаз…
Явился жизни смысл опять,
Значит, будем продолжать.

Примечания:

* "Сохнут" – Еврейское агентство для иммигрантов
**Димона - город в пустыне Негев
***мацав – ситуация
**** хостель – общежитие

ГЛАВА 3.

Так пролетело года два:
Согласие, покой и тишина.
Евсей спокойно жил с Раюшкой,
Она пекла ему ватрушки,
Вкусные варила щи
И с пампушками борщи.
Но часто стала примечать-
Загрустил Евсей опять.

Посмотришь – бодр, поет, играет,
Но тоскует и вздыхает,
Под эвкалиптами сидит,
И под нос себе ворчит:
- "Нет, не те гуляют кони,
Что у нас в родном районе,
Петухи не так поют,
А помидоры продают
Здесь совсем, совсем другие:
Зеленые и дорогие.

Хлеб - не тот, не та селедка,
Водка с перцем, но не водка,
Картошка пахнет купоросом.
А задавались, вы, вопросом,
Что со всеми нами стало?
Какое кушаем мы сало?
Ох, задавила ностальгия,
Зовет меня моя Россия.
Там немного погощу,
Друзей, подружек навещу".

Собрал валюту в кошелек,
И из Израиля утек.
В самолете всё вздыхал,
Радость встречи предвкушал.
Вот закончился полет,
Евсей к выходу идет,
Синий паспорт предъявляет,
И валюту представляет.

В таможне страшно удивились:
- "Вы оттуда к нам явились?
Вы Калюжный и еврей?
Зови начальника скорей!"
Долго обо всем судили,
А валюту поделили.
К вокзалу сложно добирался,
По сторонам всё озирался,
Долго ль, коротко ль, но вот,
У вокзальных он ворот.

- "Ах ты, матушка, ты мать!
Это как же понимать?
Света нет, билетов нет,
Кто на это даст ответ?
Все снуют туда- сюда.
Аль не ходят поезда?".

На заборе обьявленье –
Местное постановленье:
"Все отключить за неуплату,
И больше не давать зарплату".
Вокруг лавки, лавки, лавки,
Ошалел Евсей от давки:
- "Отдавили, гады, ноги.
Где в мое село, дороги?"

Ночь на лавке просидел,
На жизнь вокзальную смотрел,
И как только рассвело,
Пешком отправился в село.
Через долгих три часа
Он добрался до села.
Идет по улице, вздыхая,
Ничего не узнавая.

Вроде грязь, как и была,
Но заборная дыра
Занавешена рекламой:
Там ребенок с его мамой.
В памперсе сидит в кроватке,
Тянет ручки – в них прокладки,
Пепси выбирают молодые,
Правильное пиво – пожилые.

На СПИД селом идут войной,
Опасный секс тому виной.
Перхоть побеждают старики,
Головомойкою в критические дни.
А подальше, чтоб не сдохнуть,
Написано: "Не дай себе засохнуть!".
- "Алэвай*! И здесь реклама!
Ах ты, мать моя, ты мама!
Что случилося с селом?
Где народ, с кем был знаком?".

Тут навстречу дед Пахом,
Весь обросший серым мхом.
- Ну, ты, трахнутый чудило!
Совсем слинял из Израиля?
- Я, Пахом, не как другие,
Меня заела ностальгия.
- Речей таких вовек не знаю,
За встречу выпить предлагаю.

Выпили и закусили,
И за жизнь заговорили.
Рассказал ему Евсей
О жизни тамошней своей,
Ничего не утаил,
Всё, как есть, и изложил.
А Пахом всё пил, икал,
Головою лишь кивал.

- Ну, да хватит обо мне,
Расскажи, брат, о себе.
Да о всех, с кем я знаком.
Ну, очнись-ка, дед Пахом!
- Погоди, начну сначала.
Как на тебя тоска напала,
И ты в Израиль свой смотался,
У нас переворот начался:
Социализму отменили,
Капитализм, блин, разрешили.

Правят здесь без всякой меры,
Новорусские ферме’ры.
- Ну, а ты, опенок, кто?
- Я, конечно, хрен в пальто.
В баньке сделал я парную,
А при ней ещё пивную,
Беру за вход зеленый бакс,
Потому что - это такс.

Теперь у всех здесь бизнес свой,
Кто маракует-то башкой.
- Ну, а пастух хромой Тимошка,
всегда под мухой и с гармошкой?
- Здесь он среди всех главней:
Открыл в сарае "Дом друзей",
Сейчас зовется "Колизей".
Нынче выступает Новоженов Лева,
А завтра - Алка Пугачева.

- Ну, а как там бабка Валя,
Что семечками торговала?
- Она из них же масло жмет,
За бакс бутылку продает.
- А как Антип? С ним раньше рыбу я удил.
- Он спирт–завод соорудил.
Самогон исправный гонит,
Его Европа не догонит.
Наклейки, крышки покрывает,
И в Израиль отправляет.

- А кривобокая Варвара?
- Гадает всем на картах тара.
За один зеленый бакс
Снимет порчу, корчу, сглаз.
Коли нужно что сейчас,
Заходи до ней зараз.
- А Манька, брагу что варила?
- Она продмаг соорудила.
Положила на полу паркет,
Зовет его "Супермарке’т".

Молоко раз в день привозят,
Яйца, хлеб –райцентр завозит,
Из Турции идет говяжья туша,
Без перебоя ножки Буша,
А водки всякой –выбирай,
Не жизнь, Евсеюшка, - а рай.

- А культура есть иль нет?
- Ох, туши, Евсейка, свет!
Помнишь, в клубе, где кино,
Теперь бордель и казино,
Там заправляет Акулина
И два её бандита-сына.

Закружилась голова:
- "Это я или не я?
ЭТО мой любимый дом?
Где родился, вырос в нем?
Как случилось это, как?
Встретил здесь сплошной бардак.
Всё, ностальгии больше нет!
Прощай, село! Большой привет!"

И опять он в самолете,
Думу думает в полете.
- "Всё - покончил я с тоской,
В село я больше ни ногой!
Буду соблюдать шабат**,
Забуду про вино и мат,
Кашрут *** я буду соблюдать,
В субботу свечки зажигать".

И опять стало смеркаться,
Опять сказали всем сбираться.
- "Всё! Долгому пути конец!
Вот мой Израиль, наконец!
Вышел: "матушка, ты мать!
Вижу пальмы я опять!
Потные евреев лица
И Тель-Авив – мою столицу!"
Себя в автобус погрузил,
По Тель-Авиву покатил.

-"Вот он милый белый дом,
Спокойно и прохладно в нем,
Евреев стайка на скамейке,
Я в родной своей семейке".
Кричат и спорят, кто о чем,
И каждый только о своем.
И милая Раюшка снова рядом,
Жизнь идет своим укладом.

И стали помидоры хороши,
И водка с перцем за гроши,
У клубники появилась сладость,
И сало местное не гадость.
Евсей наш в эвкалиптовой тени
Думает по поводу родни.
- "Спасибо бабушке родной,
Что грешила с головой.
Теперь я внук её Евсей
Стал пожизненный еврей!"

Заключение.

Сказка наша правда-ложь.
Только после разберешь,
То, что в жизни совершил,
Где и как когда-то жил.
Где было хорошо, где плохо,
Но в сказке этой нет подвоха…
Спасибо, Вам, мои читатели,
Что время Вы свое потратили,
А коль читали и смеялись,
Значит, мы не зря старались.
Желаю жизни без изъяна,
К вам с уважением, Татьяна.

Примечания:

*Алывай – Господи Боже
**Шабат – суббота.
***Кашрут – соблюдение еврейских традиций в еде.